«Болеро» и «Шекспирименты» поразили челябинцев креативом  

Креативная постановка молодого балетмейстера Раду Поклитару «Болеро» и «Веронский миф: Шекспирименты» на сцене Челябинского театра Оперы и балета вновь завоёвывает внимание зрителей и вызывает споры. Эксперимент с образами, костюмами, декорациями, музыкой и, конечно, сюжетом помогает взглянуть совершенно по-новому на творчество великого Шекспира.

Вечер одноактных балетов – красивое напоминание о том, что толпа всегда противостоит индивидуальности, а безликость и серость – антиподы совершенства. Изящная фигура в белом и четкость музыкальной дроби – это барабанщик, стремящийся выйти за пределы и границы обыденности. Устремление героя к свету вдохновляет и дает толчок для перемен к лучшему всем, кого тьма и страх так и не смогли поработить.

С эпизодами из печальной повести о Ромео и Джульетте не всё так просто и однозначно. Режиссер дает нам возможность интерпретировать эту историю в любом ключе.

Каждый по-своему расшифровывает моменты, когда героиня в образе Джульетты с легкостью прокатывается по сцене, и все, кто с ней рядом в этот момент, перепрыгивают чрез неё. Что это: жертвенность, смирение или бунт? Сколько символики в границах, которые периодически возникают «на пути» героев. Иногда они открыты, а иногда по ним нужно идти очень осторожно, как по лезвию бритвы. Современные вещи, хорошо знакомые людям XXI века, становятся в спектакле атрибутами средневековья. Полоска скотча, отрываемая от пола и поднимаемая вверх, как символ снятия границ, конусы с автодрома… И множество масок, среди которых так сложно отыскать ту, за который скрывается тот единственный, «не такой как все». Почему мы сами не снимаем эти маски и границы? И откуда-то сверху Богородица с младенцем на руках молчанием и взглядом говорит, что есть путь, который помогает человеку избавиться от всего наносного и ненастоящего.

Мысль о том, что каждая женщина – Джульетта, и каждый мужчина - Ромео проходит лейтмотивом через всё действие - и это легко читается в паузах «утверждения роли». Частое замирание музыки, и полная тишина вносят таинственность и загадочность в смысл происходящего. И мы заново понимаем – это Шекспир, классика не стареет.