Интервью телекомпании «Си-Эн-Эн»  

Интервью записано 15 сентября 2009 года

Ф.ЗАКАРИЯ: Президент Медведев, ещё раз спасибо за то, что Вы согласились дать нам интервью.

Как это вообще быть в Вашем положении, Вы избраны, и какие для Вас были первые сюрпризы, когда Вы стали Президентом России?

Д.МЕДВЕДЕВ:Я не думаю, что открою для Вас какую-то особую истину, если скажу, чторабота у Президента очень интересная, но довольно сложная. И не важно,сколько тебе лет, 44 года или 88, – это требует определённоймобилизации. Мы с Вами приблизительно одного возраста, поэтому Выможете себе представить, какие эмоции в этом случае испытываешь. Хотя,конечно, с другой стороны, для того чтобы всё это понять ипрочувствовать, нужно немножко посидеть в этом кресле. Это так, этоправда.

Что касается моей работы, то я могу сказать, что,наверное, те испытания, которые для меня являются значимыми, онисегодня очевидны. Это экономический кризис, который, к сожалению,случился в прошлом году. Я ещё только несколько месяцев былПрезидентом, когда в воздухе появился «аромат» кризиса, и все мыпочувствовали, что это довольно серьёзно, что это рассчитано назначительное время.

Другой очень большой, серьёзной проблемойбыли, конечно, те испытания, с которыми мы столкнулись в результатегрузинского инцидента, когда нам пришлось защищать народ Южной Осетии.Я не хотел, чтобы события развивались по такому сценарию, но мнепришлось принять такое решение. Вот, наверное, два наиболее серьёзныхиспытания, с которыми мне пришлось столкнуться в самом начале работы.

Ф.ЗАКАРИЯ:Позвольте мне спросить о других вопросах, с которыми Вы сталкиваетесь.Россия сказала, что не хочет, чтобы Иран развивал ядерное оружие.Премьер-министр Путин об этом говорил, Вы об этом говорили. Но МАГАТЭговорит, что Иран не сотрудничает, чтобы мир был уверен в том, что тамисключительно мирные программы. Иран говорит, что больше не будет вестипереговоры по этим вопросам, и в то же время Россия говорит, что небудет поддерживать какие-либо новые санкции против Ирана. Такимобразом, российская политика, связанная с тем, чтобы не допуститьразвития ядерных военных программ Ирана, - это пустые слова?Предусматривает ли Россия какие-то конкретные шаги по обеспечению того,чтобы Иран не получил ядерное оружие?

Д.МЕДВЕДЕВ: У нассуществуют свои достаточно развитые отношения с Ираном, поэтому я могусудить о намерениях Ирана не понаслышке, не из справок спецслужб другихстран, а исходя из реальной картины. Я, безусловно, полагаю, что Ираннуждается в системе мотивации к правильному поведению по вопросам своейядерной программы. В этом никаких сомнений.

Во-вторых, Иран должен сотрудничать с МАГАТЭ, он должен сотрудничать с Международным агентством, потому что это его обязанность.

В-третьих,мы должны создавать для Ирана систему позитивных мотивов для того,чтобы он хотел этого сотрудничества. 9 сентября Иран передал своипредложения, посвящённые этим наиболее сложным вопросам, и сейчас онианализируются.

Уже прозвучали голоса о том, что это слишкоммало, это слишком общие предложения. Вы знаете, я считаю, что нашаобязанность, всех государств, которые работают над этой проблемой, –эти предложения как минимум изучить. Сначала Иран долго изучал тотпакет стимулов, который ему передавался при посредничестве Соланы.Сейчас нужно изучить этот пакет.

Что же касается санкций – мнетолько что на эту тему довелось рассуждать во время общения сполитологами, которые приехали на конференцию [конференция «Современноегосударство и глобальная безопасность» в Ярославле]. Я им сказалпростую вещь: как правило, санкции ни к чему не приводят, хотя иногдаони бывают необходимы. Но, прежде чем говорить о применении каких-тодополнительных санкций, мы должны выбрать весь свободный ход, весьвоздух, который существует. Вот это будет ответственным поведением состороны мирового сообщества. Да, мы должны стимулировать Иран, но мыдолжны чётко быть уверены, что у нас не остаётся никаких другихвариантов и что наши иранские коллеги нас по каким-то причинам неслышат. Вот это, по-моему, самая простая и прагматическая позиция. И,кстати сказать, я её озвучивал во время консультаций по этому поводу,которые состоялись на «восьмёрке» в Италии, когда мы обсуждали этотвопрос, когда это обсуждали все лидеры восьми государств.

Ф.ЗАКАРИЯ:Но Вы хотите сказать, что Иран имеет обязательства сотрудничать сМАГАТЭ, а если он не будет этого делать, то Россия будет выполнять своиобязательства, как мировая держава, в ООН и другими путями будетоказывать давление, чтобы Иран сотрудничал?

Д.МЕДВЕДЕВ: Ирандолжен кооперироваться с МАГАТЭ, это абсолютно очевидная вещь, если онхочет развивать свою программу по ядерной составляющей, по ядернойэнергетике. Это его обязанность, а не его выбор. Потому что в противномслучае действительно будет всё время возникать вопрос: а что он делает?Вот это очевидно.

Ф.ЗАКАРИЯ: И Россия готова выполнять свои обязательства?

Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно.

Ф.ЗАКАРИЯ:Позвольте спросить по другому вопросу, связанному с этим. Россиясогласилась продать Ирану систему С-300, систему ПРО. Когда вы еёпоставите в Иран?

Д.МЕДВЕДЕВ: У нас действительно есть военнаясоставляющая в отношениях с Ираном, и мы думаем о том, что это должнабыть такая работа, которая полностью соответствует международнымобязательствам как со стороны России, так и со стороны Ирана. Мыникогда не поставляли и не будем поставлять Ирану то, что находится запределами действующей системы международного права. Если мы что ипоставляли и будем поставлять, это всегда оборонительные комплексы, иэто наша чёткая позиция. Этого я и буду придерживаться при принятииокончательных решений по всем существующим контрактам с Ираном.

Ф.ЗАКАРИЯ:Вы знаете, что многие люди в Израиле говорят, что, если вы поставитеэту систему Ирану, израильтяне будут считать, что у них есть правонанести удар по Ирану до того, как эта система будет развёрнута, с темчтобы не позволить создать дополнительные сложности для такого удара.Таким образом, возникает определённое окно для усугублениянапряжённости.

Д.МЕДВЕДЕВ: Через час я буду разговаривать сПрезидентом Израиля господином Пересом, который, когда недавно был уменя в Сочи, сказал очень важную фразу для всех нас: «Израиль несобирается наносить никаких ударов по Ирану, мы миролюбивая страна иделать этого не будем». Поэтому поставка каких бы то ни было видоввооружений, тем более оборонительного порядка, вооружений, которыенаправлены на защиту, не может увеличить напряжённость, она, наоборот,должна её снимать. А если есть люди, у которых всё-таки это в планахсодержится, то, мне кажется, им нужно думать об этом. Поэтому нашазадача заключается не в том, чтобы укреплять Иран и ослаблять Израильили наоборот, а наша задача заключается в том, чтобы на Ближнем Востокебыла нормальная, спокойная ситуация. Вот в чём задача, мне кажется,должна быть.

Ф.ЗАКАРИЯ: Когда Премьер-министр Биньямин Нетаньяху был в Москве, Вы ему это сказали?

Д.МЕДВЕДЕВ:Премьер-министр Нетаньяху приезжал в Москву. Он сделал это в закрытомрежиме, это было его решение. Я не очень понимаю, с чем оно былосвязано, но раз наши партнёры так решили, мы к этому отнеслисьсовершенно нормально, спокойно. Я с ним общался.

Ф.ЗАКАРИЯ: Но Вы сочли, что это была позитивная встреча?

Д.МЕДВЕДЕВ:Это была хорошая, нормальная встреча. Мы обсуждали самые разныевопросы. Я до этого встречался с Президентом Пересом, после этоговстречался с Премьер-министром Нетаньяху. Это нормально, это нашдиалог. И Ахмадинежад приезжал, но, правда, раньше, и это была недвусторонняя встреча, он приезжал для участия в качестве наблюдателя насессии Шанхайской организации сотрудничества. Мы со всеми общаемся. Ясчитаю, что в этом наше достоинство.

Ф.ЗАКАРИЯ: Если бы Израиль напал на Иран, Россия поддержала бы Иран в таком конфликте?

Д.МЕДВЕДЕВ:Россия никого не может поддерживать или действовать в этой ситуации. Мымиролюбивое государство, и у нас есть своё понимание нашей обороннойстратегии. Это первое.

Второе. У нас есть свои союзники, скоторыми у нас заключены те или иные договоры. Но если говорить оситуации с Ираном, то у нас такого рода обязательств нет. Но это незначит, что мы хотели бы или что мы равнодушно будем относиться к такимсобытиям. Это самое худшее, что можно себе представить. Мне ужеприходилось рассуждать на эту тему. Давайте попробуем порассуждать и мыс Вами. Что после этого произойдёт? Гуманитарная катастрофа, огромноеколичество беженцев, желание Ирана отомстить, причём не только Израилю,скажем откровенно, но и другим странам. И абсолютно непредсказуемоеразвитие событий в регионе. Я думаю, что масштаб этого бедствия почтини с чем невозможно соизмерить. Поэтому, прежде чем принимать решение онанесении ударов, нужно взвесить ситуацию. Это было бы самым неразумнымразвитием событий. Но мне мои израильские коллеги сказали, что они несобираются действовать так, и я им доверяю.

Ф.ЗАКАРИЯ: Вы не ожидаете израильского удара?

Д.МЕДВЕДЕВ:Я надеюсь на то, что это решение не будет принято. Нужно старатьсяподталкивать Иран к кооперации, к сотрудничеству. И, конечно, Иран недолжен заявлять такие вещи, которые он заявлял, например, в отношенииИзраиля, когда было сказано, что он не признаёт существование этогогосударства. Это неприемлемо в современном мире, неприемлемо всовременной системе международных отношений. Вот об этом нужнозадуматься Ирану.

Ф.ЗАКАРИЯ: Позвольте мне спросить ороссийско-американских отношениях. Президент Обама и госпожа Клинтонговорили о «перезагрузке» отношений. Ваш посол в НАТО сказал, чтовстреча Обамы с Медведевым принесла хорошие результаты, и это можетоткрыть новую эру в российско-американских отношениях. Чего Вы ожидаетеот американской администрации, говоря конкретно о вопросах, связанных сНАТО, и о системе ПРО? Что конкретно Вы ожидаете от американцев в планерезультатов?

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы получим хорошие результаты.Действительно, пока у нас складываются вполне позитивные отношения сновой администрацией, у меня лично с Президентом Обамой, у другихруководителей, у других министров – со своими коллегами. Это оченьважно, чтобы мы всё-таки говорили на близком языке. К сожалению, этогоне получалось с предыдущей администрацией в последние годы, хотя доэтого мы могли договариваться по всем вопросам, которые были насовместной повестке дня, и, не буду скрывать, в определённых ситуацияхмы всё-таки старались помогать нашим американским коллегам, особеннопосле событий 11 сентября.

Надеюсь, что та самая «перезагрузка»,хотя этот термин очень условный, принесёт свои результаты. Это должнораспространяться не только на вопросы ограничения стратегическихнаступательных вооружений, но и на другие темы. Это должно касатьсянаших отношений по европейским проблемам, по ближневосточным вопросам,то, о чём мы, кстати, только что с Вами говорили. Это должно касатьсяряда крупных конвенций, которые мы совместно готовим. Это должнокасаться климата. Это должно касаться двусторонних отношений вэкономической сфере, потому что всё-таки за последние годы ониразвивались, но не так интенсивно, как нам бы хотелось. В нашемтоварном обороте доля Америки не столь значительна, как нам бы тогохотелось, а в американском обороте она совсем небольшая. Хотя этомиллиарды долларов, но всё-таки потенциал наших стран другой.

Нуи, наконец, у нас есть одна тема, которая является общим вызовом, самымсложным в настоящий момент, – это экономический кризис. Здесь мынаходимся в состоянии кооперации, мы созваниваемся, обмениваемсяпосланиями, наши помощники находятся в постоянном контакте.

Поэтомув целом я считаю, что сейчас неплохие перспективы, но важны результаты.Здесь я согласен с Президентом Обамой, который сразу мне сказал: «Давайвсё-таки будем выходить уже на окончательные договорённости». Яподдерживаю это намерение, я поддерживаю намерение договориться постратегическим наступательным вооружениям, например. Это неединственная тема, не нужно сводить наши отношения только к этомуаспекту. Но это всё-таки важный аспект, его все ждут, он для всехинтересен. Если к концу года мы договоримся, а шансы достаточновысокие, я считаю, то это было бы очень полезным и для нас, и для всегомирового сообщества. Только не нужно говорить, конечно, что мы этоделаем под влиянием каких-то внутренних причин и так далее, потому чтоэто всегда будет смотреться достаточно недружественно и на самом делене будет отвечать реальной ситуации. Всё, что мы делаем, я имею в видуРоссийскую Федерацию, продиктовано нашим пониманием наших национальныхинтересов, точно так же, как всё, что делает правительство СоединённыхШтатов Америки, продиктовано национальными интересами США.

Ф.ЗАКАРИЯ:Я понимаю, что есть широкий круг вопросов в США. Но ключевые, конечно,самые срочные вопросы, это вопрос НАТО и потенциальное расширение НАТО,включение в НАТО Украины и Грузии и недопущение установки ПРО вЦентральной Европе. Вы хотите получить гарантии по этим вопросам?

Д.МЕДВЕДЕВ:Мне хотелось бы, чтобы по этим вопросам произошли изменения в позицииСоединённых Штатов Америки. Я уже говорил об этом: определённыепозитивные подвижки есть. Мне было сказано Президентом Обамой: мы берёмвремя на то, чтобы проанализировать последствия размещения новогорайона противоракетной обороны в Чехии и Польше. И сейчас идёт анализ.Я надеюсь, что этот анализ в конце концов завершится нормальнымивыводами. А выводы простые, я уже тоже об этом неоднократно говорил,они заключаются в том, что вопросами противоракетной обороны нельзязаниматься изолированно двум-трём странам. Эти вопросы глобальны. Мысейчас говорили о проблемах на Ближнем Востоке, есть проблема СевернойКореи, ряд других проблем. Поэтому защита должна иметь глобальныеизмерения, а не состоять из какого-то небольшого количества ракет,которые прежде всего долетают до нашей территории и не покрывают другиерасстояния. Я надеюсь, что это наши американские партнёры услышали.

Чтокасается Украины и Грузии, здесь всё просто. Я считал и считаю, чтотакие решения должны приниматься на основе суверенного решениясоответствующих государств.

Украина: там не было никакогореферендума. Там есть определённые результаты прогнозов отношениянарода к этой теме. Две трети населения страны не поддерживаютвступление в НАТО, а отдельные руководители Украины с настойчивостью,достойной лучшего применения, постоянно заталкивают государство в НАТО.Если это делать, то тогда необходимо провести референдум, необходимопровести процедуры. Хотя для нас это было бы не лучшим решением повполне понятным причинам. Мы имеем ровные, нормальные отношения сСевероатлантическим альянсом. Сейчас они стабилизированы после трудногопериода прошлого года. Мы хотим их развивать и дальше.

Но ненужно забывать, что НАТО – это всё-таки военный блок и его ракетынаправлены в российскую сторону. И от того, что количество стран,входящих в НАТО, всё расширяется и расширяется и подходит к нашимграницам, мы не испытываем никаких положительных эмоций, нам это ненравится, и мы открыто об этом говорим.

Нужно заниматьсяевропейской безопасностью. Давайте продвигать совместные институты. Мнекажется, что вот об этом нужно задуматься. И эта позиция, кстати, какмне представляется, находит понимание у ряда европейских государств,которые предлагают не форсировать вступление в НАТО тех стран, которыек этому не готовы. И мне бы хотелось, чтобы ещё и само НАТО задумалось:а способна ли в этом случае организация управлять таким количествомстран, у которых такое количество внутренних проблем? Если это делаетсяназло России, ну тогда можно и другие страны принять в НАТО, но янадеюсь, что всё-таки не эта мотивация присутствует у руководстваСевероатлантического альянса.

Ф.ЗАКАРИЯ: Когда Вы говорите обУкраине, говорите, что там должны провести референдум, стоит отметить,что Украина – суверенное государство, и она может вступать в любойальянс, в который пожелает. Конституционно нет требования, чтобыУкраина проводила референдум, хотя многие люди и полагают, что Россияне удовлетворена, что Украина независима, поскольку они считают, чтоУкраина во многом ещё часть России. И люди не могут примириться с тем,что утеряли Украину, так как всё-таки в любом случае мы считаем, что уУкраины есть возможности присоединяться к любому альянсу и им не нужноВашего предписания по Конституции, делать это или нет.

Д.МЕДВЕДЕВ:Вы правы. Вопрос вот в чём: я не даю никаких рекомендаций Украине, мнепросто кажется, что украинские политики должны об этом задуматься. Я неявляюсь специалистом в области украинского законодательства, но, еслибы мне приходилось принимать подобные решения, а речь идёт о вхождениив военный блок (мы когда-то все были в одном военном блоке, онназывался Варшавский договор, и он был прямым оппонентом НАТО), ясчитал бы, что по таким вопросам принято консультироваться снаселением. Конечно, это их суверенные права, но, насколько я знаю,значительная часть украинских политиков придерживается именно такойпозиции, как я: для вступления в НАТО требуется референдум. А то, чтонынешний Президент так не считает, ну это его дело.

Поэтому ядумаю, что об этом нужно помнить. Что касается нашего отношения кУкраине, то это сердечное, дружеское отношение. У нас у всех естьродственники на Украине, близкие и друзья, у нас у всех естьпотребность общаться. Украина движется своим путём, это самостоятельноегосударство, пусть развивается. У Украины очень большие экономическиетрудности, есть свои проблемы такого национального порядка, пусть нашиколлеги с этим разбираются.

Что мне не нравится? Это то, о чём ясказал в своём недавнем видеообращении и в своём письме на имяПрезидента Ющенко. Мне не нравится только одно, что основной линиейполитики у действующего руководства, я имею в виду в данном случаеПрезидента страны, моего коллегу, стала антироссийской позиция. И чтобы там ни говорили, я абсолютно уверен в том, что это основная линияповедения. Это очень обидно и неправильно, потому как мы настолькоблизко связанные народы, что всякий, кто пытается вбить клин междудвумя народами, совершает ошибку, если не сказать преступление передбудущими поколениями. Поэтому моё обращение имело только один смысл –чтобы украинские политики, прежде всего Президент Украины, призадумалсяоб этой политике. Мне не очень нравится то, что на Украине происходитгероизация, как принято говорить, нацистских преступников. Вообще-то мыкогда-то все вместе боролись против нацизма. Это понимают в другихстранах, но почему-то не хотят понимать некоторые украинскиеруководители. Я имею право на такие оценки, потому что это общий вызов,общая угроза. Нацистские преступники когда-то были судимы Нюрнбергскимтрибуналом.

Поэтому есть вещи, которые на самом деле являютсяважными для будущего наших отношений. Мы ничего не навязываем, мы ни ккому не обращаемся. Я специально говорил, я даже не апеллирую к народуУкраины, потому что у народа Украины есть своё руководство. Но, какруководитель страны, я должен заявить позицию своему коллеге. С учётомтого, что там происходило и происходит, мне пришлось принять неприятноерешение не отправлять, временно пока, нового посла на Украину, чтобынаши украинские коллеги всё-таки призадумались о последствиях такогокурса.

Ф.ЗАКАРИЯ: Вернёмся к тому, о чём мы говорили раньше. ЧтоВы думаете о Президенте Обаме? Вы много времени ведь с ним провели впереговорах.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мне нравится общаться с ПрезидентомОбамой. Мы с ним провели мероприятие, достаточно серьёзное мероприятие,во время его визита в Россию. Мы с ним провели вместе восемь часов, япосчитал. Это очень немало для такого рода контактов, потому чтозачастую переговоры между президентами вместе с официальной частью,обедом продолжаются два – два с половиной часа. Кстати сказать, у настак часто было с американскими партнёрами до того. В этот раз мыговорили восемь часов. Я благодарен своему коллеге за то, что онвсё-таки хочет разобраться во многих проблемах. Это важно. Есть ещёодно хорошее качество – он слушает аргументы, формулирует позицию. Онаможет не совпадать, допустим, с российской позицией, но это хотя бырезультат достаточно продуманной политики, размышлений о том, чтополезно, допустим, для Соединённых Штатов Америки, или неполезно. Вэтом смысле общаться с ним комфортно. Но от нас ждут результатов, а непросто хорошего совместного времяпрепровождения, хотя это тоже важно.

Ф.ЗАКАРИЯ: Помогает ли то, что вы люди одного возраста?

Д.МЕДВЕДЕВ:Я думаю, что да, и не только одно и то же поколение, но иобщеобразовательная база. Я сказал Президенту Обаме, когда мы с нимпроводили только самые первые переговоры, что в тот момент, когда онвозглавлял, если я правильно помню, «Гарвардское юридическоеобозрение», я читал и гарвардское, и йельское юридическое обозрение,будучи аспирантом. Это всё-таки тоже имеет определённое значение. Нопосмотрим. Главное, чтобы мы старались услышать друг друга.

Ф.ЗАХАРИЯ:Я хотел Вас спросить, господин Президент, относительно комментариеввице-президента Байдена о России. Но затем нашел ещё более критичныйанализ ситуации в России. Была статья, где говорилось, что в Россиипримитивная экономика, основанная на семье, с врождённой коррупцией,хрупкой демократией и так далее. Это статья, которую Вы сами написалинесколько дней тому назад. И мне интересно, кто отвечает за эти условияв вашей стране?

Многие аспекты, которые Вы указали, ухудшилисьза последние десять лет. Существует индекс конкурентоспособностиВсемирного экономического форума. И сейчас, наверное, где-то положениениже Мексики. И по индексу коррупции вы сейчас на уровне Бангладеш иСирии.

Журнал «Экономист» говорит, что Правительство непреуспело в создании правовой структуры, чтобы поддержать бизнес,предпринимательство. Ваша статья является сильным обвинением в адресвашей собственной администрации. Не так ли?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я незнаю, доверяете ли Вы этим индексам. Я им не очень доверяю. Но в том,что Вы говорите, есть определённый смысл, безусловно.

Я прямонаписал в последней статье, что мне тоже не нравятся очень многиеструктурные элементы нашей экономики. Мне не нравится её ориентация насырьё. Мне кажется категорически неприемлемым уровень коррупции. Мнетоже кажется, что мы ещё не во всём преуспели в строительствесовременного демократического государства, развитии правовой системы.Но это не значит, что у нас, во-первых, нет никаких успехов и что мыдвижемся в неверном направлении. Всё, что Вы назвали, и всё, что яназвал в собственной статье, это возникло не в это десятилетие. Этовозникло ещё в советский период и в 90-е годы. Это абсолютно точно. Ипоэтому отвечать на эти вызовы мы должны путём нормальной, современной,качественной работы по созданию нормального рынка и так далее. Считать,что в России наблюдается регресс в области экономических свобод,развития экономики, было бы достаточно забавным даже по одной простойпричине – потому что уровень жизни, количество людей, которые сталибогаче в прямом смысле этого слова, за последние десять лет существенноувеличилось – это неоспоримый факт. Я неоднократно об этом говорил, яещё раз скажу…

Ф.ЗАКАРИЯ: Но это из-за цены на нефть, не так ли?

Д.МЕДВЕДЕВ:В 90-е годы тоже были разные периоды с ценами на нефть, но в 90-е годы,когда я работал в университете, так же как Президент Обама, у меня былазарплата 10 или 15 долларов в месяц, а это не очень большая зарплата. Иэто не только результат цен на нефть, хотя я говорил и сегодня об этом,и в своей статье, и на форуме вчерашнем, что, конечно, мы должны менятьструктуру экономики – это совершенно очевидно.

Что же касаетсястатьи господина Байдена, о которой Вы сказали, я не думаю, что этохороший пример устанавливать добросердечные отношения с партнёром поодной простой причине – потому что о своих недостатках мы и так знаем,а вот делать довольно сомнительные выводы мне представляется неверным.Что сказал господин Байден? Он сказал дословно следующее: Россиядоговаривается с нами по поводу ядерного оружия, потому что у неёслабая экономика и она неспособна его содержать. Это ошибка. Во-первых,ядерное оружие – это такая сфера, которой уделяет внимание любоегосударство. Я уверен, что даже самые слабые государства в последнююочередь уменьшают расходы на свою оборону. Поэтому с этим у нас проблемнет.

И, во-вторых, это просто неправильный ход, потому что,только начав выстраивать отношения (надеюсь, новые, современные,эффективные отношения) с Российской Федерацией, пытаться напрягать ихтаким образом – это допускать явную ошибку.

И поэтому, я такпонимаю, что, если это отражение взглядов одного человека – ну это вконце концов вопрос к американскому руководству, а если это отражениелинии – это повод призадуматься о том, что происходит и что будетпроисходить. В конце концов я полагал раньше, что внешнюю политику вСоединённых Штатах Америки определяет одно лицо – Президент США.

Ф.ЗАКАРИЯ:Позвольте мне спросить о сфере военных отношений. Многим вне Россиикажется, что Россия очень заинтересована в вооружении, в том, чтобы,может быть, поставить флаг на дне около Северного полюса. Модернизацияэкономики – более сложное дело и требует больших усилий. Почему Россиятак заинтересована в вопросе уважения к её статусу?

Д.МЕДВЕДЕВ:Я не думаю, что это всё так вот просто. Могу сказать только одно, что вРоссии, конечно, есть собственное национальное восприятие и своей ролив мире, и своих достижений. Кстати сказать, я написал в этой статье,ведь речь идёт о случаях, когда Россия на самом деле приходила в прямомсмысле этого слова на помощь человечеству, и всё-таки только нечестныелюди могут говорить о том, что Вторую мировую войну выиграл кто-тодругой. Россия внесла решающий вклад в победу над нацизмом. Этоочевидно для любого честного наблюдателя. Поэтому это определённымобразом действительно является частью национальной психологии. Этимнельзя упиваться, нельзя делать вывод о собственном величии только набазе предыдущих достижений: полёта в космос, победы в войне, хотя обэтом обязательно нужно помнить, нельзя этого недооценивать. Но реальномы должны предъявлять новые достижения – это действительно самоеглавное. И здесь требуется изменение психологии, это точно.

Почемумы должны освобождаться от коррупции? Потому что коррупция малого тогочто это преступление, она просто мешает нашему развитию, она ломаетсистему ценностей. Если деньги можно украсть, зачем их зарабатывать?Если можно брать взятки, зачем трудиться? Если можно коррумпироватьчиновника, зачем выигрывать в честном тендере? Вот эти вещидействительно требуют переосмысления.

Ф.ЗАКАРИЯ: ГосподинМедведев, я должен сказать. Когда я говорил с россиянами о коррупции,они говорили, что частью проблемы, центральной частью даже, являетсято, что российское Правительство создало систему такого сильногогосударства с таким большим влиянием государства, что коррупцияфактически поддерживает власть и положение российского режима. Так чтолегко говорить о коррупции в любом случае. Но коррупция находится всердцевине, в возможности со стороны Кремля контролировать ситуацию встране.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я не уверен, что это хорошая позиция, потомучто так легко сказать, что коррупция превратилась в часть национальнойсистемы, и она нужна всем и, по сути, помогает управлять страной. Этосовсем не так. Если бы это было так, у нас бы не возникало проблем.Коррупция не является эффективным способом управления экономикой, хотяона существует в любой стране. Только в некоторых странах её масштабывелики, как в России, к сожалению, а в некоторых странах её масштабысущественно меньше.

Мне сегодня приходилось рассуждать на этутему. Я сказал, что ведь очень многие страны прошли через такой уровенькоррупции, организованной преступности. И в Соединённых Штатах Америки,давайте вспомним, что было в 20–30-е годы – тоже было нелегко. Но вамже удалось с этим справиться. Стреляли практически на каждомперекрёстке. Но ничего, сегодня, как мне представляется, с коррупцией вСоединённых Штатах дела обстоят не очень плохо.

И мы тожеспособны с этим справиться. Но, если, конечно, говорить, что это частьгосударственной жизни, – это просто лучшее оправдание коррупции.Видимо, так говорит тот, кто сам берёт взятки.

Ф.ЗАКАРИЯ:Давайте я Вам скажу, теоретически, почему России нужно иметь намноголучшие отношения с Западом, чем сейчас. И скажите мне, согласны ли Вы стакой позицией. Перед Россией стоят большие вызовы. Вы изложили ихмодернизацией экономики. Для этого необходимо постоянновзаимодействовать, поддерживать хорошие отношения с центрами развития вЗападной Европе, в США, в Японии.

Стратегический вызов дляРоссии состоит в радикализме, жестокости исламского движения с юга,потенциально хаотической ситуации на Дальнем Востоке, где 30 миллионовроссиян и миллиард китайцев смотрят друг на друга. В этих условияхвозникают постоянные трения с Западом, с США, и это не отвечаетнациональным интересам России, не так ли?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я почти вовсём с Вами согласен, за одной коррективой. Нам действительно нужныхорошие и развитые отношения с Западом во всех смыслах этого словаименно потому, о чём Вы говорите. Потому что есть огромное количествовызовов, на которые мы должны вместе отвечать.

О чём я ещёнаписал в статье? Нам нужны современные технологии. В некоторых случаяхмы должны даже прибегать к кредитованию, хотя у нас достаточно своихвозможностей. Есть вопросы, по которым мы вообще не сможем двигатьсядруг без друга. Климат. Если мы не сможем договориться, то все нашипопытки препятствовать развитию парникового эффекта, препятствоватьглобальному потеплению, обречены на провал.

Поэтому мыдействительно нуждаемся в очень хороших отношениях с Западом. Мне быхотелось это дополнить только двумя вещами. Я рассчитываю на то, что иЗапад нуждается в хороших отношениях с Россией и что это неодносторонняя позиция.

И, во-вторых, у нас должны быть хорошиеотношения и с другими странами, в том числе с теми, которые Выупомянули. Потому что мир всё-таки многополярен сегодня, это всепризнают, и мы рассчитываем тоже на добрые и хорошие отношения нетолько с западным миром, но и с другой частью планеты.

Ф.ЗАКАРИЯ: Какой совет бы Вы дали, с учётом опыта вашей страны, Соединённым Штатам в отношении деятельности в Афганистане?

Д.МЕДВЕДЕВ:У нас действительно свой опыт, довольно тяжёлый опыт Афганистана.Совершенно очевидно то, что те решения, которые тогда принимались повводу советских войск в Афганистан, они всё-таки были не до концапросчитаны. Но сейчас ситуация другая.

Ф.ЗАКАРИЯ: Вы имеете в виду советские решения?

Д.МЕДВЕДЕВ:Да-да. Сейчас ситуация другая. Я хочу сказать, что мы в целом всезаинтересованы в том, чтобы у Соединённых Штатов Америки, у странальянса всё получилось. Ещё в большей степени мы заинтересованы в том,чтобы Афганистан смог создать своё полноценное современноеправительство, которое будет управлять в интересах народа, чтобыпровинции Афганистана были собраны, чтобы их не делили между собойтеррористы, чтобы был прекращён запредельный поток героина, которыйидёт из Афганистана, а это наша огромная общая проблема. В основномпрактически весь набор тяжёлых наркотиков, которые есть в Европе, онивсе афганского происхождения. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобытам всё получилось.

Что касается совета, то он только один. Надоуважительно относиться к афганскому населению, чувствовать их традиции,не забегать вперёд, не пытаться приносить им рецепты внутреннегоустройства, к которым они пока не готовы. Мы рассуждали на темыдемократии вчера, когда встречались на конференции, в других местах.Демократия, несмотря на то что является универсальной ценностью, в тоже время должна накладываться на национальную почву, она должна бытьсоразмерна уровню политических представлений народа, тогда она имеетшансы на успех.

Ф.ЗАКАРИЯ: Многие люди рассматривают демократиюв России и думают, что она пошла вспять в плане свободы прессы,безопасности журналистов, возможности оппозиционных лидеров и движенийучаствовать в выборах успешно, что их преследуют, и во всех этихотношениях считают, что демократия пошла вспять. Что Вы скажете на это?

Д.МЕДВЕДЕВ:У меня другая точка зрения на этот вопрос. Я не считаю, что в Россиипроисходит регресс демократии. Я неоднократно об этом говорил, попробуюи Вам сказать. Дело в том, что демократия периода 90-х годов, точнее,представления о демократии периода 90-х годов, воплощённые в том числеи в ряде законов, – это были наивные представления. В известной мереэто были представления, списанные с демократической позиции илипредставлений развитых государств. Но не всё легко копируется. Поэтомуя считаю, что современные представления о политической системе,современная партийная система, современная система наделенияполномочиями губернаторов гораздо в большей степени являютсядемократическими, чем то, что мы имели в 90-е годы. Почему? Потому чтоона более устойчива и она в лучшей степени защищает интересы населения.

Чтокасается свободы прессы. Это, конечно, тема, которая всегда будет иметьразные измерения. Мне неоднократно приходилось говорить с моимиамериканскими коллегами по поводу того, что происходит со средствамимассовой информации в России. Кто-то считает, что их стало мало, но этоне так, их очень много, в том числе и электронных, и печатных, я уж неговорю про интернет, кто-то считает, что они задавлены. Я не думаю, чтоэто честная позиция, потому что практически любой вопрос, которыйхочется поднять в средствах массовой информации, поднимаетсяжурналистами без особых проблем.

Есть ситуации, когда на прессупытаются давить, я не буду этого отрицать, зачастую это, кстати,происходит в регионах, там, где региональным начальникам не оченьнравятся, допустим, критические материалы в свой адрес. Это есть, и наэто нужно реагировать, пресса должна сама уметь защищаться.

И,наконец, последнее о прессе. Нравится это кому-то или нет изначальников, но в современном глобальном информационном пространстве несуществует закрытых тем. Можно умолчать о чём-то на телевизоре, можноничего не сказать в телевизионной программе, но с учётом того, что унас около 40 миллионов человек являются пользов<









Автор не указан